Интервью с группой INDIFFERENCE

Часть 2

До Indifference в Питере Саша занимался барабанными и вокальными каверами. Собственно, почему ты выбрал сначала работу с чужим материалом, а потом уже сосредоточился на собственном коллективе?

 Все идет по одной вертикальной прямой и, в то же время, по спирали. Все развивается. Ты приезжаешь, окунаешься в совершенно другую среду. Я полгода только репу чесал, привыкал, изучал эту атмосферу, эти тусовки – джазовые, роковые. В Питере все по-другому. Не лучше, не хуже, а просто по-другому. Огромный город, огромные возможности. То, что было для меня актуально на момент переезда, связанное с музыкой... Для того, чтобы оставлять свои контакты, я придумал оригинальную визитку, это была такая самоклеющаяся этикетка, которую можно много раз переклеивать с места на место и  там были указаны все мои контакты для связи, и знаете благодаря такому методу многие стали звонить и приглашать. Я пришел, я был ярый джазмен. Потом влился в рокерскую тусовку и начал себя искать. Я понимал, что мне того, что есть, не хватает, я начал искать себя в другом ключе. Начал играть кавера барабанные, потому что они всегда были в моде, надо себя как-то продавать. Было очень много сессионной работы в связи с этим — в год по 8-12 альбомов разным чувакам писать. С другой стороны чувствуешь себя такой музыкальной. Потому что это круто, ты зарабатываешь, но ты себя растрачиваешь, не чувствуешь себя частью какого-то коллектива, частью целого. А хочется чего-то такого постоянного. Тут у меня появилось два постоянных коллектива – это группа Keipa и следом группа Инкогнито, это русский рок, проект Стаса Шклярского, клавишника группы Пикник. И потом у меня уже свои какие-то мысли накатились. Я познакомился с одним человеком. Это Она. А жена знает?)))

 Жена да, конечно, она все знает (смеется). Этот человек, Она, она повлияла таким образом – чувак, ты должен это попробовать, у тебя все получится, ты по-любому сможешь. Огонек этот она мне – чик – и зажгла. И пошло-поехало. И потом ребята мне знакомые из Москвы говорят – чувак, пиши свой материал, не парь голову. Реально, просто делай и пиши. Потом поставил стойку, послушал это козлиное блеяние вместе с игрой, и такой – о-о-о! Это нереально, петь и играть это что-то из разряда фантастики. Я взял пару уроков у своей давней знакомой по вокалу. Она научила меня дышать, потому что когда ты играешь на барабанах, нужно дышать грудной клеткой, а когда ты поешь, нужно дышать...

 Диафграгмой! Абсолютно. И представляешь, тебе нужно играть и петь. Т.е. на концертах это два баллона воды, т.е. ты потеешь в 15 раз сильнее, чем когда ты просто играешь на барабанах. Это прикольно, я люблю такие сложности, развиваться. Чем вы, как музыканты, занимались до Indifference и есть ли у вас сейчас какие-то параллельные проекты? Проектов-то много, на самом деле. Ну, допустим, играю в кавер-банде. Мы играем в Money Honey, это питерский рок-н-ролльный клуб легендарный. Он больше 20 лет существует, один из первых клубов страны.

Опубликовано 28.06.2019 г.