Отпев стартовый номер и получив за труды от моей соседки Настасьи букет жизнерадостных красно-желтых хризантем, Холмс зычно протрубил в микрофон "Good evening, Moscow!", причем переорать восторженную толпу оказалось непросто даже при помощи звукоусиливающего устройства. Из 2009 парни совершили гигантский прыжок в 1992, и следующей на суд зрителей была представлена «Pity The Sadness», живущая на превосходном "Shades Of God". Из таких вот перескакиваний с материала первой половины 90-х к композициям конца нулевых и составили парадайзы концертный сет стартовавшего в наших краях мирового тура. И в этом нет ничего радикального и противоречивого, ибо, как все мы имели возможность убедиться, внимательно отслушав пару последних дисков, новое и классическое в творчестве легенд из Соединенного Королевства чудненько перекликаются и удивительно созвучны.

Не нужно даже регулярно ходить на концерты, чтобы вывести нехитрую очевидную закономерность: чем старше группа, тем выше вероятность, что составленный ей для живого выступления сет-лист не придется по вкусу придирчивым фанатам. Хорошо быть восходящей звездой, у которой за душой два альбома, из которых понадергать песенок для концертной подборки – плевое дело. А что делать, когда ты заслуженный патриарх с богатой историей, попробовавший себя в различных жанрах, и когда альбомов у тебя 12? Как составить полуторачасовую программу «best of», если все твои суперхиты, вместе взятые, звучат в два раза дольше? Не говоря уже о том, что перед тобой стоит насущная необходимость раскрутки нового диска. Как ни крути, ни изворачивайся, в какие ни бросайся крайности в поисках золотой середины, всюду попадешь в описанное Джозефом Хеллером положение catch 22, когда все варианты плохи и проигрышны.
Основополагающей идеей концепции сет-листа Paradise Lost стала ориентация на любителей их «олдскульного» металлического творчества, коих в зале было полным-полно. Адептам же электронных рок-экспериментов пришлось довольствоваться «One Second», «Erased» и «Say Just Words», выкинуть которые у музыкантов едва ли когда-нибудь поднимется рука. В результате жестокого отбора за бортом оказались и «Host», и «Believe In Nothing», и даже неизвестно за какие проступки исключенный одноименник 2005, обозначивший откат группы к корням, к звучанию раннего периода существования коллектива. Впрочем, подборка эпохальной классики тоже претерпела ряд угнетающих лишений: тщетно я надеялась, что не доживу до того черного дня, когда из сет-листа парадайзов исчезнут «True Belief», «Last Time», да и, казалось бы, прочно укоренившаяся там «Gothic».

Так или иначе, это была исключительно сильная программа, вобравшая в себя сплошь стопроцентные хиты. И собравшимся в зале было непросто обеспечить горячую бесперебойную поддержку группе: порой я ловила себя на мысли, что не чувствую за своей спиной никакого движения даже на довольно драйвовых и быстрых вещах, а кричат мало, тихо и лениво. Всерьез раскачивались только на песнях вроде «As I Die», прохлаждаться во время которых – неслыханное кощунство, заслуживающее казни. Недостаток активности, однако, с лихвой компенсировался невербальными способами донесения своего почтения и одобрения происходящего. Музыканты оказанным приемом остались довольны – видимо, счастливые глаза и светящиеся удовольствием лица свидетельствуют об успехе красноречивее самых безумных прыжков.

Бессменный дуэт лидеров нашел чем удивить. Холмс и Макинтош, даром что обладатели хрестоматийных говорящих фамилий, всегда были для меня воплощением истинно британского темперамента. Чопорность, чрезмерное спокойствие, невозмутимость, пофигистская меланхолия и неприкрытая интроверсия миролюбиво трактовались мной как издержки менталитета завзятых англичан англичановичей. Но в этот вечер я зачастую не могла поверить глазам своим: привычная механистичность солиста сменялась живостью, а рот то и дело расплывался в приятной улыбке.

Сколько Ника помню, улыбается он крайне редко и, как правило, украдкой, а тут прямо прорвало мужика. А как он опасно потрясал и размахивал микрофонной стойкой, грозя снести головы первым рядам! То ли настроение хорошее было, то ли вину за вчерашние питерские косяки загладить пытался. Короче, думовый антураж забавно перебивался металлическим угаром. И пусть вокальные данные Ника Холмса не устояли перед беспощадными ударами времени, пусть ни один кудесник-звукорежиссер уже не сможет вытянуть их до былого образцового уровня, но даже сейчас этот голос поражает воображение пронзительной сочностью и мастерскими переходами от пассивной отрешенности к надрывной эмоциональности. К середине концерта мне стало любопытно, по какой причине лидер Парадайзов в процессе пения иногда шаркает ножкой перед собой, будто разгребает что-то: оказалось, на полу перед ним валялись листы с лирикой.