День рождения группы Domina на московской сцене

Часть третья

Мне кажется, такую музыку надо уметь слушать. Внимательно, напряженно, всматриваясь в каждое движение рук, вслушиваясь в каждую ноту и восхищаясь диковинным узором акцентов и протяжных легато, внезапных отступлений от главной темы и логичных возвращений к оной. Классические формы, незыблемые и монолитные, обрамленные живыми линиями дикорастущего модерна, парадоксально гармоничны, как каменные стены замка, оплетенные нитями зеленого плюща.

И мне нравится смотреть на эту группу. Dominia – на удивление красивая команда. Я бы сказала, что на скорбной российской сцене очень редко можно встретить такой разнообразный и единый набор персоналий, которых не счел бы грешным делом и сам маэстро Белянин призвать в качестве прототипов к очередной фэнтезийной сюрреальности…. При том, что обилие не обремененных поэтическим вдохновением лиц, заполнивших нашу сцену, удручает все больше и больше, появление команды, в которой над каждым образом можно размышлять часами – огромное эстетическое удовольствие для художественного взгляда.

Например, Каспер похож на безумного итальянского скрипача, слышащего музыку дворцовых стен и вторящего каждому звуку, наполняющему залы, где некогда танцевали величественные и утонченные наследники Римской империи. Но, нет-нет, и казалось, что его образ – это забелловский Слепой Джо, который чувствовал музыку так, как не умел более никто… Даниэль же, напротив, походит на разудалого ямайца, только что хлебнувшего хорошего местного рома – он столь яростно мотал длинными косичками в такт гитаре, что иногда я боялась – а вдруг это чудо парикмахерского искусства запутается в струнах?...

Драммер, которого все называли Папой, очень удивил меня серьезностью и отрешенностью, с которыми он выдавал нестандартные решения «железного» озвучания сильной доли и умение не повторять брейки в рамках бездумного лупцевания обеими палочками по замученной триаде рабочий-два-тома. Но, боюсь, мои дивные восторги, касающиеся творческого координирования движений и витиеватого закручивания «сердцевинной» партии, покажутся неспециалистам излишне мудреными, поэтому ограничусь простым словом – это было виртуозно. Таким и должен быть настоящий папа – чтобы с него хотелось брать пример.

Гудвин. Вот уж кому имя подходит в полной мере – глядя на него, можно сразу понять, что такой человек запросто может опоить валерьянкой не самого трусливого Льва, вставить мозги Страшиле, заставить биться сердце даже самого железобетонного Дровосека и отправить домой любую Элли, независимо от размера Тотошки. А уж схожесть с моим любезным другом Марко Хиетала (тоже, замечу, бас-гитаристом), окончательно убедила меня в том, что этой группе действительно суждено быть более популярной в Финляндии, нежели в России – вот уж где культ бородатых гигантов с большими блестящими инструментами давно возведен в ранг национальной идеи.